– Да, это будет страшная война, – кивнула Экталана собственным мыслям, – ибо тогда и у эльфов, и у людей был один общий враг – чародей Катарас. А теперь, нет врагов, и все враги! Теперь эльфы и люди очутились по разные стороны. Больше мы – не союзники! Эта война против эльфов. Теперь мы должны стать врагами. Понимаешь ты, принц Литей, что происходит? Даже мы с тобой можем стать врагами, потому что я – эльф, а ты – человек.
Да, теперь он всё понимал. Вернее, ничего не понимал! Кому и зачем нужна эта война?! Вот у них, в Ринайграде, никому бы в голову не пришло устраивать такую войну. Какая может быть война между двумя расами, если страной правит полукровка, королева Лейндейла – человек, а её муж – эльф? Глупо! Воистину, глупость невообразимая! Страшная глупость! Потому что такая вот глупость может быть очень опасной. Она многие жизни может погубить. Ведь кому—то она придётся по душе. Многое теперь открылось Литею: теперь он понял, почему случайная разбойничья стрела метила именно в госпожу Мару, понял он, почему та старалась не заострять на этом внимания, и почему король Киралейн и князь Лиарин всё не возвращались домой, стремясь унять бунт на Юге. И только осознав всё это, Литей постиг смысл последних слов Экталаны, страшных слов.
– Нет! – встрепенулся Дарген. От волнения он забыл смущение и схватил её руку, заглянул прямо в бирюзовую бездну глаз. – Нет! Мы никогда не будем врагами! Я НИКОГДА НЕ БУДУ ВРАГОМ ТЕБЕ!!! Я буду верен тебе, как рыцарь, как слуга, как раб! Пусть будет война, пусть ненависть сожрёт сердца моего народа и твоего народа, даже тогда я не стану врагом тебе!!!
– Но тогда тебе придётся стать врагом твоего народа! – печально улыбнулась Экталана. – Тебе всё равно придётся делать выбор, Литей! И, если ты останешься другом эльфов, тебе придётся отречься от людей, и стать предателем, пойти против своих! Это страшный выбор, Литей, и я не желаю тебе такого пути. Ведь пока что мы друзья, а такого и врагу не пожелаешь!
– Ну что ж, теперь можно поговорить о делах, – рассудила Мара Джалина.
– Зачем ты их отослала? – спросил Великий князь. – Они уже не дети, Эрсель! К чему скрывать от них то, что они всё равно узнают?
– Твоя дочь, наверное, и так знает побольше нас обоих, – согласилась Мара, – но Литея не стоит пугать раньше времени. Я не хочу, чтоб он что-то истолковал неверно. Я пока сама многого не понимаю. А он ещё так юн!
– Не так уж юн! – не согласился Эктавиан. – Ты в его годы сражалась одна против всей мощи Катараса и его ведьмы. Одна! Без поддержки родичей и Лиарина, да ещё и о маленьком Киралейне заботилась. А твой сын и вовсе с Катарасом бился и победил, когда ему даже десяти лет не было!
– Он – эльф! – возразила Мара непререкаемо.
– Пусть так, – согласился Эктавиан, – но твой воспитанник далеко не трус, и сердце у него чистое, доброе. Он тебя больше жизни любит. Он – благородный человек! Впрочем, в твоём роду, кажется, только такие и водятся…
– Не скажи! Дядюшка Дарген Дри был очень крут, а его правнучка Галла слыла настоящей бестией! – возразила Мара с усмешкой и добавила серьёзно: – Больше жизни любит, говоришь? Как раз этого мне и не нужно. Хватит! Надоело мне, Эктавиан, что другие своими жизнями за меня платят! Прости, что я твои раны бережу, но я, кажется, начала понимать твою жену. Она была первой, кто осознал, но не последней. Как и Элинэль, я тоже верила в мир на веки веков. Чародеи повержены, казалось бы, с кем теперь воевать?! Да только зло живёт в каждом из нас, и его огнём не выжжешь, топором не вырубишь! Привыкла я за эти годы к благополучию. Привыкла быть благополучной королевой благополучной страны. Привыкла быть счастливой матерью и любимой женой. И стала, как должное принимать благословение Небес. А напрасно! Не заметила, как беда подкралась. А теперь не знаю, как быть… Как хрупкий этот мир, как это счастливое благополучие удержать, спасти! Помоги мне, Экти! Помоги советом, если знаешь, что же нам делать, как быть?!
– Слишком много ты просишь от меня, – покачал головой Эктавиан. – Ответы на все вопросы ведомы только Творцу, да духам мироздания. А я всего лишь эльф, я не старше тебя, и мудрость моя равна твоей, Эрсель. А может, твоя даже больше! На твою долю выпало больше скорби, а горе всех учит мудрости и терпению! Да и голос Моря звучит всё чаще в моей душе, а он сбивает разум со светлых мыслей. Я не знаю, как нам быть! И будущее сокрыто от меня. Раньше я тоже видел и пророчествовал, как Экталана. Но отчаяние лишает эльфов магических способностей. Я не знаю, что нас ждёт. Знаю только, что уходит время Элдинэ – Звёздного Народа Элтлантиса, знаю, что Море зовёт всё громче и призывнее. Когда же я пытаюсь заглянуть в будущее, то вижу лишь пустоту. Может это оттого, что будущего для эльфов просто нет? Может, и у меня нет будущего??? – Великий князь замолчал.
– Но, нельзя же просто сдаться! Нужно бороться! – воскликнула Мара.
– С кем, Эрсель? – также пылко возразил Эктавиан. – В этой войне нет врагов, подобных Катарасу и Каргионе. Нельзя убить одного и спасти всех! Я скажу тебе, что видит Экталана: противостояние людей и эльфов! Есть две расы, которые больше не могут ужиться вместе. И спасти одну можно, лишь уничтожив другую! Каков будет твой выбор, королева?! С кем бороться? С людьми?! Но тогда нужно убить всех! Потому что иначе всегда найдётся тот, кто пожелает отомстить. Неужто ты станешь истреблять людей, светлая моя? Ведь это такой же твой народ, как и эльфы! Пойми, проще уйти эльфам. Нас меньше, у нас есть Благословенный Край за Морем. У людей нет ничего. Хоть мне и страшно оставлять этот мир без эльфийской магии! Кто станет беречь законы мироздания, исцелять раны земли, следить за лесами, зверями и птицами, кто очистит воды, кто вовремя призовёт дождь и улыбнётся звёздам, чтоб те не теряли своего блеска? Не люди же, в конце концов? Я боюсь, что они погубят землю, загадят её, превратят в такую же мёртвую бездушную пустыню, в которую они уже превратили свои каменные холодные города. В них тяжело дышать, они давят как гранитные глыбы! Но видно такова судьба мира!
– Не понимаю, зачем Творцу допускать такое? – пожала плечами Мара.
– Не нам решать, что и зачем происходит. Это станет ясно, лишь спустя века и тысячелетия, – рассудил Эктавиан. – Впрочем, одна мысль есть… Когда-то Творец даровал людям такие же магические способности, как и эльфам. Но они использовали их во зло, ради корысти, чтобы покорять друг друга. Тогда Творец лишил их силы. И лишь немногие, пройдя через испытания и страдания, очищая душу, пробуждают в себе этот дар. Так было с тобой, Эрсель. Но большинство лишённых дара боятся магии, понимая, что это сила, с которой им не совладать. Они гонят её вместо того, чтобы познать и использовать во благо. Им бы научиться магии исцеления и созидания, глядя на эльфов, но они предпочли другой путь. Они решили облегчить жизнь, изобретая оружие для убийства, механизмы из железа, приручая огонь и золото. Это ложный путь – он приводит к краху! Ибо всё в этом мире имеет разум, а разум железа холоден и жесток. Люди придумывают свои механизмы, железных помощников, стальных защитников и думают, что те служат их делам. Но на самом деле люди сами становятся рабами своих изобретений. Они искажают безупречные законы мироздания, и природа восстаёт против этого, наказывает их, но они не учатся на ошибках. Мы не в состоянии изменить это, не в наших силах изменить саму суть человека. Экталана видит дальше меня на многие тысячи лет. Она видит, что если люди пойдут этим путём, их ждёт гибель и крах. Они должны научиться жить в мире с этим миром. И как знать, может быть, поэтому мы и должны уйти – чтобы они смогли постичь себя такими, какими они были когда-то, чтобы они самостоятельно научились исцелять, созидать, творить чудеса, беречь свои земли. Ведь им не на кого будет надеяться. А когда они узнают, что магия – это сила, которую следует использовать во благо, тогда, возможно, и эльфы вернутся из-за Моря… И мы, наконец-то, сумеем понять друг друга и забыть страх, отчуждённость и ненависть.
– Это просто мечта, прекрасная сказка, но вряд ли она сбудется когда-нибудь. После Великой Битвы мы тоже верили в то, что дружба между нашими народами будет вечной, как звёзды. Но и они сгорают! А у людей память короткая, – возразила Мара Джалина. – Может спустя многие тысячелетия, и будет так, да только что, если люди так и не научатся чувствовать дыхание жизни, пульсацию земли, так и не услышат, что шепчут деревья и травы?! Кто тогда спасёт их? Ведь они уничтожат сами себя и весь мир приведут вслед за собой к краю пропасти!
– Да, Эрсель, может и такое случиться, – согласился Эктавиан. – Но мы ведь не можем вечно им противостоять, вечно их спасать?! Им нужен шанс! А нас осталось так мало, и силы Элдинэ гаснут с каждым днём… Эльфы перестали рождаться на свет, а людей всё больше. Не сами мы уходим – они нас гонят. Что тут поделаешь? Тьма кругом! На Востоке – тьма, и на Западе – тьма, и на Юге. Она сползается в одно кольцо, и сомкнётся оно в Ринайграде. Оно будет сужаться, пока не достигнет Элтлантиса, и будет гнать нас дальше, и дальше – на север, до самого побережья. Пока не останется у нас лишь один путь – путь за Море. И всё, что я хочу, так чтобы в этот тёмный час, мы все были вместе: ты, Лиарин, и моя дочь, и Киралейн, и наш народ!
